Я встретил Чэнь Линя совершенно случайно, неспешно прогуливаясь по вечерней столице Лаоса. Вьентьян, как и полагается городу с двумя мягкими знаками в названии, показался довольно скучным. Типичные отпечатки французского колониального времени — стильные, но разбросанные и плохо поддерживаемые здания, багеты, кино и кофе по вечерам во французском центре, беспорядочные торговцы и отсутствие общественного транспорта. Неторопливая атмосфера медленно протекает в дневной жаре, люди — местные и туристы — совершенно никуда не торопятся.
Днем я заметил вывеску: «Арт-галерея. Чэнь Линь художник». Подумалось, что это какой-нибудь китайский делец, торгующий здесь свитками с Пандзяюаня. А вечером, когда случайно снова набрел на это место, решил все же зайти.
Одна из улиц Вьентьяна, столицы Лаоса, где находится мастерская Чэнь Линя.
Внутри — пара десятков картин, развешенных скорее беспорядочно. Сразу бросился в глаза неожиданный для этого места стиль — импрессионизм. По картинам безошибочно угадывалось влияние Ван Гога, Гогена и кого-то еще из французской школы. Сам Чэнь Линь неприметно сидел за холстом и рисовал ярко желтой краской.
Мастерская Чэнь Линя. Самого художника заметишь не сразу — он за перегородкой.
Чень Линь (Cheng Lin 陈林) плохо говорит на английском, да и вообще на иностранных языках, поэтому обрадовался возможности пообщаться на китайском. Живет здесь уже больше 10 лет: когда был в Юннани, друг пригласил вместе посетить Лаос, Чэнь согласился, а через месяц вернулся сюда надолго. Ему важна дикость, первозданность природы и общества Лаоса, особенно в деревнях на севере. Несколько месяцев в году он проводит в удаленных деревнях различных племен, делая сотни карандашных набросков. Возвращаясь в столицу, он практически не выходит из мастерской, рисуя масляными красками увиденные сцены быта, лица людей и образы природы. Сейчас ему 53, и как сам говорит, только начинает быть настоящим художником, по его словам, стать таким, оставшись в Китае, было бы невозможно.
«Самое ценное» 2011. Холст, масло. На картине — две лаосские девочки, готовящие свадебные украшения. Традиционно, девочка начинает работу над свадебным украшением в возрасте 11–12 лет, и шьет его до 17–18 лет, вкладывая «самое ценное» в прекрасные узоры. Во время свадьбы, украшение дарится дому жениха, как символ души девушки.
Картины охотно покупают туристы, практически все работы разъезжаются по разным странам. Несколько десятков картин приобрело французское посольство. В Поднебесной про Чэнь Линя иногда печатают материалы в журналах и зовут преподавать живопись в университетах… «Но я же художник, не учитель, как им это объяснить?»
Живет художник на втором этаже галереи-мастерской, один, ведет простой и скромный быт. В Китае — два развода и двое выросших детей, которых он не видел несколько лет. В Лаосе — поездки по деревням, холсты и краски.
«На переправе», 2011. Холст, масло. В Лаосе протекает множество рек, которые и являются дорогами для местного населения.
«Так ты, кажется, любишь чай? — говорит Чэнь Линь. — Знаешь, на севере есть городок Пхонгсали, вокруг него растут большие чайные деревья, там делают очень вкусный чай. Если будет время, обязательно загляни, чай там и вправду отменный, я был там в прошлом году, да вот купил маловато — все выпил уже». Он наскоро написал иероглифами название места и пририсовал небольшую карту.
Было около половины восьмого, когда в мастерскую зашли трое гостей — пожилой француз и его сын с подругой. Месье оказался художником, причем пишущим классические портреты, — звали его Бертран. Было интересно наблюдать за его реакцией на стилистику Чэня, — она явно французская, но написанная китайцем, и при этом все же самобытная. Заварили чаю, заговорили о творчестве — Бертран сказал, что пишет 5–6 портретов в год, но чрезвычайно детальных, лучше фотографий. Чэнь Линь же пишет более размашисто, ярко, у него выходит более ста картин в год, обычно он работает над несколькими полотнами одновременно. Француз предложил Чэню сигариллы, и дискуссия плавно перетекла к созерцательной фазе. Мне было приятно, что я оказался в мастерской в тот вечер и не совсем забыл французский язык: месье Бертран не говорил по-английски и Чэнь был благодарен за мой посильный перевод их диалога.
Чэнь Линь и месье Бертран. Встреча художников с Запада и Востока.
На следующее утро Чэнь опять принялся за свои холсты, французский художник сел на обратный рейс в Париж, а я, следуя рекомендации, отправился в Пхонгсали — на удаленную гору с большими чайными деревьями.
Поль Гоген (1848–1903) Автопортрет.
P. S. Скоро я уже в третий раз направлюсь в Пхонгсали — второй раз я там был в сентябре. Позавчера снова был в мастерской Чэнь Линя — он стал больше писать пейзажи, съездил за новыми образами в Бирму и теперь собирается посетить Таити. Живет в городе, но все время проводит в мастерской. На столе — кипа свежих набросков. Такой вот китайский пример «синдрома Гогена».